Сиреневый туман - Страница 40

— Не был ли это бред больного воображения? — спросил Бирюков.

— Нина — психиатр. Уверяет, что Ольга Модестовна до последнего вздоха сохранила осенивший ее перед смертью здравый разум.

— О последних днях Собачкина Нина ничего не знает?

— Нет, с Гурьяном после смерти Ольги Модестовны она не встречалась. Но вот Казаринова по фотографии опознала. Часто видела, как он наведывался к Собачкину. Бывало по утрам от могильщика уходил. Однако в июле вроде бы ни разу там не появлялся. Но самое интересное — удалось узнать тип автомашины, которая подъезжала к Гурьяновой избушке под утро с пятого на шестое июля. Этим утром Нина с пятичасовой электричкой уезжала в командировку. Полчаса пятого, на рассвете, вышла из дому, и тут ее догнала отъехавшая, от избы Собачкина белая легковая автомашина, похожая на Волгу-фургон, какие обычно оборудуются под медицинскую «Скорую помощь», только повыше «Волги». Нина «проголосовала», надеясь попутно доехать до железнодорожного вокзала, но водитель промчался мимо, совершенно не отреагировав на «крик о помощи». Лицо водителя она не разглядела, на номер машины не обратила внимания, а вот надпись сзади прочитала — «Тойота». Поскольку у такой модели багажник объединен с пассажирским салоном, можно уверенно предположить, что как раз в этой «Тойоте» привезли к Собачкину коробку с трупом Казаринова.

— Ты сегодня с Голубевым виделся? — спросил Лимакина Антон.

— Да, он рассказал мне о новых показаниях бригадира грузчиков. Я согласен со Славой в том, что Галактионова сообразила быстро заменить свою использованную упаковку. Но как теперь найти того, кто сделал Юлии Николаевне такую услугу?.. — Лимакин задумался. — Есть одно предложение. Не знаю, одобришь ли?..

— Предлагай — обсудим.

— Не привлечь ли нам Максима Вольфовича Виноградова для розыска гражданина, который услужил Галактионовой? Виноградов ведь постоянно вращается в деловых кругах, и, если ему сказать, что от этого зависит результат розыска его жены, то, по-моему, он энергично откликнется на нашу просьбу…

Бирюков отрицательно повел головой:

— Нет, Петр, такое предложение не могу принять.

— Почему?

— Негоже профессионалам обращаться за помощью к дилетантам и учинять частный сыск. К тому же, мы знаем Виноградова понаслышке. Вдруг он окажется не таким благородным, как нам его нарисовали? Тогда возможен и оговор, и предвзятость, и вообще что угодно не в нашу пользу.

— Но сам ведь послал Голубева к ясновидящей гадалке, — возразил Лимакин. — Неужели ей веришь больше, чем Виноградову?

— Эта «гадалка» может оказаться важным свидетелем обвинения. Если, конечно, «угадает» судьбу Софии Лазаревны и Спартака. А тебе надо срочно искать новосибирские связи Галактионовой. Кстати, обрати внимание: бригадир грузчиков Лупов упоминал, будто «к Юле по воскресеньям козырной туз на белой «Тойоте» подкатывает». Он же, по словам Артема, сидел рядом с шофером в кабине «Колхиды», на которой Юлии Николаевне привезли уцененную стенку в придачу с пустой коробкой от японского холодильника.

— Это… у которого «Мальборо» грузчик Санков «стрельнул»?

— Да. «Холеный дядька лет под пятьдесят. По виду — из бывших номенклатурщиков…» — Бирюков, задумавшись, помолчал. — Поскольку стенку Галактионовой привезли с оптовой базы, то и «номенклатурщика» надо там искать. Отыщем его — можем, как говорится, сразу двух зайцев убить. Во-первых, белая «Тойота» подъезжала к избушке могильщика Собачкина. Во-вторых, когда сорвалось тайное захоронение Казаринова, Галактионовой тут же привезли упаковочную коробку…

— Думал, Антон Игнатьевич, я об этом, но показания Лупова очень уж сомнительные. То одно вспомнит, то другое, словно чего-то боится. По-моему, у самого Артема в этом деле рыльце в пушку. Или нет?

— Сейчас трудно сказать.

— Может, все-таки напрасно так глубоко копаем? Не на поверхности ли истина? Самое простое, на мой взгляд, довериться Максиму Вольфовичу…

— Самое простое — не всегда самое лучшее.

— Ты уверен, что Спартак причастен к исчезновению Виноградовой?

— Совсем не уверен. Однако что-то притягивало Казаринова к Виноградовой. Чего он прошлой осенью возле их дачи крутился?

Лимакин помолчал:

— Максим Вольфович богатый человек. Не вознамерился ли Спартак шантажировать его, чтобы урвать приличный кусок?

— Если Виноградов умный, а он явно не дурак, то ему не составляло труда посадить шантажиста на место. Во всяком случае, насколько нам известно, интеллекты Виноградова и Казаринова — это, как говорит Галактионова, две большие разницы.

— Может, какой-то корыстный интерес их связывал?

— Какой? Представляешь, интеллигентный преуспевающий брокер, владеющий тремя иностранными языками, и прошедший восьмилетнюю «школу» исправительно-трудовой колонии грузчик, у которого родной язык — матерный, а русский — со словарем…

— Да, интеллект Спартака оставляет делать лучшего, — согласился Лимакин. — Тем более, что какие-то загадочные письмо и телеграмма из Красноярска были. Это уж совсем не по умственным «зубам» Казаринова. Созвонился бы ты, Антон Игнатьевич, с Шахматовым насчет почтово-телеграфных загадок.

— Сегодня обязательно созвонюсь.

Однако звонить Шахматову не пришлось. Сразу же после разговора с Лимакиным, словно по-щучьему велению, начальник областного отделения розыска сам заявился к Бирюкову. И не один, а с начальником Управления по борьбе с экономическими преступлениями Евсеевым — невысоким крепышом в штатском костюме.